держи живот в голоде, голову в холоде, а пычку - в тепле...

черный муми дол

#10. оленёнок.

Ну и гадость эта ваша заливная рыба.
"Ирония судьбы или с легким паром"

Нет. Не подумайте, что это - рассказ об оленёнке. Нет, это рассказ о блядском оленёнке. О блядском оленёнке Бэмби, которым, неизвестно отчего, пичкают несчастных детишек в юном возрасте. Убивал бы я таких оленят, а головки их подбрасывал бы в песочницы детских садиков.

Господи, ну и мерзкая же штука - бессонница. А дело было так...

***

Вася Николаев проснулся от ощущения, что что-то изменилось. Привычным движением пошарил рукой по ковру, наткнулся на мобильник, валявшийся в изголовье постели, привычно же нажал кнопку "с" - нежным зеленым включилась подсветка.

4:36.

Ощущение движения в темноте.

- Вася, подвинься.

Смутным белым - Юрка.

- Юрок? У нас есть чего-нибудь попить?
- Сушняк?
- Нет, просто пить хочется.
- Пива?
- Нет. Соку. Колы.
- Не знаю, посмотри в холодильнике.

Юрка завозился, устраиваясь на грязном матраце. Вася с трудом встал, вышел на кухню. Сморщился личиком - после темноты комнаты свет был нестерпимо ярким. Открыл холодильник. Банка засохшей сгущенки и пузырек с кетчупом.

- Блядь, - выругался тихо, но со вкусом.

Вася вышел в коридор, надел ботинки, сбросил с вешалки Юркину куртку, снял с крючка свою - надел ее, и, не застегиваясь и не завязывая шнурков вышел из квартиры. Дверь, по обычаю, не запер. Белея расстегнутой рубашкой и животом прошел пятьдесят шагов до ларька.

- Будьте любезны, кока-колу.

Протянул деньги, взял сдачу и двухлитровую. Вернулся в квартиру. Запер дверь. Зашел в комнату. Перешагнул через сопящего в темноте Сашку, взял со стола прозрачный.

Вышел в кухню, снова поморщился, глядя на окурки, валяющиеся на клавиатуре. Подумал: "боже, какая мерзость приходит в голову с утра".

***

У лейтенанта Хлестова дрожал подбородок. Дрожали руки. Ноги. Полковник Верещагин смотрел на него, не отрываясь. Солнечный свет, проникая в комнату через грязное окно, подчеркивал убогость совкового военкомата пыльными дорожками.

- Лейтенант. Что вы дрожите? Что вы дрожите, сука? Сейчас я буду любить вас нежно и ласково. Да? Да? Нежно и ласково, блядь вы помойная? Вижу, вы все поняли.
- Т-так точно.
- Ну так какого хуя вы ждете? Поворачивайтесь! Поворачивайтесь, вы, институтка.

Лейтенант повернулся лицом к столу, уперся в него руками.

- Мне что, вам еще и штаны спустить?

Дрожащими руками Хлестов расстегнул ремень, спустил брюки. До колен.

- Трусы, трусы, сука, - прошипел Верещагин.

Трусы повторили судьбу брюк. Лейтенант снова уперся руками в стол....

Пылинки лениво кружились в солнечных лучах. С грохотом упали на пол карандаши из перевернутого граненого стакана. На столе каким-то идиотом были начерчены ровные окружности. В центре каждой - след от иголки циркуля...

...Полковник Верещагин задумчиво посмотрел на свой быстро опадающий член, дотронулся пальцем до головки. Зачем-то слизнул с пальца остатки спермы. Застегнул ширинку. Вышел из комнаты.

На двери со стороны коридора было написано: "Приемная".

У лейтнанта хлестова дрожали ноги. В коленках. Руки не дрожали. Подбородок не дрожал. В глазах были слезы. Счастья.

***

Уже сделав первый глоток Вася подумал: "лучше бы я взял сок".

4:41.

В комнате зашевелилось. Вышел Паша.

- О-о-о-о-о, - простонал он. Схватил бутылку с черным и жадно приник к горлышку.

В комнате опять зашевелилось. Вышел Юра. Отобрал у Паши бутылку, сделал два глотка. Оба ушли.

Вася сел за компьютер, задумчиво поглядел на экран. Слева стояли три: синяя и две красных. Между ними лежала пустая зажигалка.

"Как все мерзко", подумал Вася.

***

- Глазунов, Виктор Петрович, - прочитал вслух молодой милиционер в камуфляже. Перелистал странички паспорта, - Санкт-Петербург, проспект Гагарина, дом восемнадцать, корпус два, квартира тридцать шесть.

Второй милиционер настороженно смотрел на стоявшего перед ними немолодого, плохо выбритого мужчину в вышедшем из моды пальто. Ствол калашникова был направлен в область пупка.

Виктор Петрович молчал.

- Все в порядке, извините, - проверяший документы милиционер вернул паспорт. Второй расслабился, даже заулыбался.

Виктор Петрович тоже заулыбался, убрал паспорт во внутренний карман пальто и побрел по холодному скверу домой.

Пистолетный выстрел разорвал тишину, поднял с деревьев стаю ворон. Виктор Петрович упал лицом вниз. Кровь из его головы, смешиваясь с талым снегом, образовывала странные узоры.

Милиционеры подошли к телу.

- Ловко ты его.
- Ага. Смотри. Прямо Пикассо.

Милиционеры весело, по мальчишески рассмеялись.

- А зачем?
- Знаешь, Гриша, от меня Анька ушла, - первый милиционер тоскливо вздохнул.
- Понимаю, - второй тоже вздохнул, - ну пошли, может, по рюмочке?
- Пошли.
- Да не переживай ты так. Вернется.

Милиционеры медленно пошли вдоль проспекта Гагарина в сторону СКК. Виктор Петрович потихоньку остывал.

***

Вася посидел минут пять, бездумно глядя в монитор. Встал, пошел в комнату. Взял телефон. Подумал еще.

4:50.

Выдернул шнур из телефона, вернулся на кухню, залез под стол, воткнул шнур в гнездо модема. Вылез из под стола, отряхнул коленки.

Из комнаты раздался голос Паши:

- Васек, мне Наташка должна позвонить. Верни потом телефон.
- Хорошо.

Вася опять залез под стол, выдернул шнур из модема. Воткнул в телефон. Залпом опустошил прозрачный. Снова налил кока-колы.

Открыл окно текстового редактора и написал: "Оленёнок".

Всего доброго.

Ташка, Санкт-Петербург, 22 января 2002 года.

[ наверх ] | [оставить мнение] | [блог] | [я в контакте]